| |
версия
для печати
(Интервью областной газете).
Махмут Касимович Абдулин - руководитель
пресс-службы производственного объединения Надымгазпром, редактор газеты
"Газовик". Он же бард, самодеятельный композитор, первый организатор
клуба самодеятельной песни "Витражи" в Надыме. Учредитель-издатель
газеты надымских литераторов "Норд-вестник", литератор, член
Союза журналистов. Он же первый организатор татарского движения в городе.
Наш гость коренной сибиряк, родом с Прииртышья, рос и воспитывался в Тобольской
глубинке, большой патриот родного края, своего народа, его культуры.
- Махмут Касимович, в очень далекие времена наш огромный регион называли
Тобольским Севером. Если руководствоваться логикой того времени, то вы,
как были тоболяком, так им и остались. И все же Иртыш - это не Надым...
- Вопрос, безусловно, не простой. Но попробуем оттолкнуться от спровоцированного
вами патриотического чувства. Где бы ни находился человек, ему не дано
забыть вкус воды родного родника. Меня очень тянет на свою малую родину.
Но жизнь распорядилась иначе. Родители разошлись во время моей службы
в Армии и, когда я приехал после демобилизации, не смог выбрать с кем
жить. Мать с двумя моими сестренками жила в другом, незнакомом для меня
месте. К тому времени она там прижилась и чувствовала себя более-менее
уютно. Но я не нашел возле нее отдохновения. А после корабельной муштры
родные места - единственная возможность адаптации к гражданской жизни...
Я сразу увидел недостатки этих мест: не было вблизи никакого водоема и
скучновато-равнинная местность. Словом, не попал я с корабля на бал, почувствовал
себя как рыба на песке. Недолго побыл с родными, и поехал в родную деревню.
Но и там все уже было не так, не стало повода для радости от встречи с
родиной. Такого прескверного чувства никогда не испытывал. Не зря ж говорят
о ломке характера, когда рушатся идеалы... Стареющий отец, распродав все
имущество, доживал в хиреющем хозяйстве. В первый же день, прежде чем
созвать гостей, мне пришлось взять в руки кисть и ведро с побелкой. А
через несколько дней я уехал. Как оказалось, навсегда.
В течение последующего года родителей я все же соединил. Но разрезанный
хлеб не склеивается... Мать не захотела возвращаться, отец переехал к
ней, а согласье им не вернулось. И там, на чужой для нас земле, на ее
руках он скончался. Теперь мама обитает между Салехардом и Уфой, у моих
сестренок. И на моей родине меня отныне никто не ждет. А душа все время
рвется.
Через двадцать лет я съездил в родные края. Признаюсь, такой красоты,
такого всеобилья, как в родном Митькино Вагайского района, нигде не встречал.
В ста метрах от нашего дома стеной встает могучий бор кедровый, деревья
в три-четыре обхвата, зайдешь в глубь метров на десять - теряешь ориентацию.
В урожайный год некоторые кедрачи дают шишкарям по четыре-пять мешков
шишками, а это чистыми - полный мешок ореха... Серпообразно, разделив
деревню на две красивые половины, течет Агитка. Название не от "агитации",
а производное от "Ак эт", то есть белая собака. Белые собака
и волк - тотемические символы нашего народа. По одной стороне реки смешанный
лес: березовые и осиновые рощи вперемешку с высоченными остроконечными
елями, а по другой - кедрач сорокаметровый. Склонившись к самой реке растут
черемуха, ива, кусты смородины, малины. А в тайге сколько всего!.. Не
зря в наших краях народ выживал благополучно в любые голодные годы - кормился
всем, что давали лес, река и озера.
Кстати, оказывается, не хуже сегодняшнего жил здесь люд и сто лет назад...
В поисках корней своих (мой прадед Алмазов Абдулла Ибрагимович был сосланным
в сибирскую ссылку черкесом) я специально забрел в Тобольский архив. И
просмотрел данные "Первой всеобщей переписи населения Российской
империи на основании высочайше утвержденного положения 5 июля 1895 года".
Очень добротная перепись, подробнейше указывающая на все о человеке, семье
и его хозяйстве: домочадцы, ремесла и работы "главные и побочные",
тип двора и дома, материалы, из чего они построены... Сейчас бы такие
переписи! Народ занимался всем, чем мог и хотел: пчеловодством, землепашеством,
маслобойным промыслом, охотой на птицу и мех зверя, рыболовством, "корыта
плетет", "сети вяжет" и т.п. Только в двух аулах у двух
многодетных зажиточных хозяев были "воспитанники", то есть батраки...
Нищих и безработных согласно переписи в наших краях не значилось. А дома
строили бревенчатые из сосны, как и нынче, да не с соломенными, как кое-где
до сих пор встречается, а с тесовыми крышами.
Как бы хорошо жилось всем сегодня, не будь в стране политических катаклизмов
каждые сорок-пятьдесят лет. Хорошо, советская власть сумела электричество
дать - есть маломальская связь с миром. А то ведь до сих пор богатый на
ресурсы Вагайский район остается единственным в области, не знающем асфальта.
И все же, уехав на время в благоустроенную Татарию, не смог там раскрепоститься,
вот и переехал в Надым. Как бы ни было далеко, а корни рядом сказываются:
включишь радио или телевизор - вся информация о родном крае есть. Теперь
здесь у меня дом, работа, друзья. Все-таки очень емко и точно сказал в
одной своей песне надымский композитор Эрик Ахметов: "Мы воду пьем
одной реки"... Обская губа, как ни возьми, питается от таких речек,
как моя Агитка. Река издревле (а в Сибири еще долго так будет) связывала
не только территории, но и сближала народы...
- Вы заговорили о народах, сближенных реками. А в районах нефтегазового
освоения достаточно много людей из других мест. Тех же татар, скажем,
большинство из Уфы и Казани. Чем вы это объясните?
- Представьте себе, что вы основали свое дело. Кого в помощь привлечете,
где будете набирать единомышленников? Из тех мест, где это дело поставлено
хорошо, где есть друзья-специалисты этого дела. Когда в 1944 году ударил
первый фонтан нефти на Ромашкинском месторождении в Татарии, на помощь
призвали опытных нефтедобытчиков из Азербайджана. То же самое сделали
"нефтяные короли" Западной Сибири - пригласили коллег из Татарии
и Башкирии. Сибирские же татары больше встречаются в Ханты-Мансийске,
Салехарде, то есть по привычному издревле водному пути. В Тобольске обосновалась
половина моих однокашников. Очень удобно - в радиусе с полсотни верст
их "фазенды" - дома в родной деревне, куда по реке в любую погоду
доберутся, а дороги в слякоть у нас знамениты...
- Как вы относитесь к движению сибирских татар? Доходят ли до Надыма его
отголоски?
- В силу того, что в Надыме, как я уже сказал, в большинстве представители
башкир и волжских татар, мы не выделяем движение сибирских татар. Организовали
единый общественный центр надымского отделения ассоциации татаро-башкирского
населения. Председатель так и не выбран. Поэтому, считается, на правах
инициатора, я и руководитель этого отделения. А дела у нас почти не идут
по причине моей занятости. Татарский клуб "Дуслык" действует
успешно, может быть пока и этого достаточно. Изданные законы о культуре
и об образовании стали действовать в том ключе, о чем мы давно заявляли,
пора бы покрепче взяться за дела, да некому.
К тому, что начинал Булат Сулейманов, и что продолжают сейчас его последователи
в Тюмени, отношусь с большим пониманием, потому что они продвигают то,
о чем я давно мечтаю. Комитет сибирских татар, созданный Булатом, которым
сейчас руководит Анас Гаитов (если, отчаявшись, не бросил это хлопотное
дело), добивается признания этноса сибирских татар. То есть, чтобы каждый
сибиряк и россиянин знали, что это самостоятельный народ, как ханты, башкиры,
якуты, русские и, что сибирские татары не "казанские сироты",
а коренные жители Сибири. Вопрос очень запутанный, но отныне проблескивает
надежда, что он будет разрешен. А нежелание понять этого дает повод для
недипломатических, порой экстремистских выходок представителей комитета.
Так повел себя в свое время Булат. А ведь если трезво проанализировать,
к таким поступкам его толкало окружение.
- Поконкретнее, пожалуйста.
- Я хорошо его знал. Часто останавливался у него, будучи проездом как
участник семинаров молодых литераторов. Он был очень хлебосольным и гостеприимным
хозяином. Если появишься без предупреждения, выставлял все, что имел на
этот момент. Только потом спрашивал, нет ли денег на пиво и прочее. В
быту скромный и немногословный, этот человек преображался, когда кто-то
с пренебрежением относился к его идеям о татарском движении, с которым
он носился двадцать лет. Сколько гонений за это он имел. Я свидетель,
как к нему приходил "для ознакомления с творчеством" татарин-сексот
из облуправления КГБ. Собиравшийся в аэропорт, я остался специально. Благовидный
татарин цокал от удивления, дескать, как это не понимают другие, ведь
Булат ссылается на труды тех же русских и зарубежных ученых... Что он
потом докладывал своему руководству - на его совести. Но Сулейманову легче
не стало. А сколько повалило разоблачительных писем от русских школ области
по следам его выступлений с пояснениями, что сибирские татары - это коренные
жители Сибири... Каждое такое письмо ходило по кабинетам обкома. Через
писательское правление Булата вызывали на проработку, после чего запрещались
путевки для выступлений перед читателями. Но пуще озлоблялся он, когда
его не понимали сами татары. Помню его реакцию на отклики в "Тюменской
правде", после выхода статьи "Сибирские татары. Кто мы?"
Как он желал ответить некоторым оппонентам из соплеменников, но, увы…
Я был делегатом первого съезда татар Тюменской области. Формируют президиум.
Все хотят, чтобы там были известные представители народа. Каждая вторая
учительница выдвигает кандидатуру Сулейманова, что благодаря ему собрались
мы на свой съезд. Не пропускается рвущейся к власти нацноменклатурой.
Рассматриваем повестку дня съезда. Те, кто знал Булата Сулейманова давно,
предлагают его содоклад. И это не проходит. Затем делегаты попросили,
чтобы в прениях хотя бы ему дали больше времени. И это не пропустили!
Все делалось спешно - каждый куда-то спешил, а таким съездом можно управлять
как хочешь. Что оставалось делать Сулейманову? С вечера напился. А наутро
зачитал протест Комитета сибирских татар о том, что он отказывается входить
в ассоциацию... Все понимали, почему и отчего. Но тут встает влиятельный
в то время соплеменник из президиума и "прорабатывает" Сулейманова.
Привыкший к чинопочитанию мой народ прикусил язык, превратившись в бессловесную
толпу, и покорно согласился с мнением авторитетного и властного лица.
Булат пару раз сделал было попытку встать и "вякнуть" что-то
в оправдание, но он уже "упал" в глазах своего народа.
- Печальная история - нет пророков в отечестве своем...
- Считаю, эта родина, в лице того торопливого съезда, должна покаяться
перед великим сыном своим. Я уверен, не будь Сулейманова, до сих пор никто
не подозревал бы о борьбе за статус своего народа. Я собирался было засесть
и написать об этом, но кто я такой? Так же проигнорировали бы, как это
сделала в свое время "Советская Россия" с моей статьей "О
татарской березе".
- В Надыме-то вы человек известный. Вы автор цикла песен о Севере, звучащих
по окружному радио - брали за них призы на конкурсах. Кроме этого вы перспективный
литератор, о чем свидетельствуют хорошо заявленные публикации в журнале
"Идель", альмонахе "Окно на Север". Как приходит к
человеку творчество?
- Наверное, оттого, что каждый человек рождается способным на тысячи ремесел.
Я рос музыкальным мальчиком. И, если бы получил воспитание, способствующее
развитию этого таланта, может быть стал бы профессиональным певцом, музыкантом,
дирижером и т.п. О том, как деревенская обездоленность и безграмотное
окружение может погубить талант, у меня есть рассказ "Шамайка",
который я посвятил Б. Сулейманову. В юном возрасте, пережив потерю певческого
дара, назло всему я сказал себе "Я еще спою!" То есть цель свою
я преследую с детства. У М. Горького есть выражение "Человек должен
стремиться к чему-то недосягаемому. Он становится выше ростом оттого,
что тянется вверх". Эти слова я сделал девизом жизни. Моя недоступная
вершина - это литературное творчество. Кроме этого жизнь подвигала к тому,
чтобы я засел за письменный стол, ведь есть такие моменты, когда хочется
сказать "Одумайтесь!" Я с детства рвался в большую дорогу. А
там такого насмотрелся, что не перепишешь. В школе я учился очень хорошо.
Отлично шли дела в писании изложений и сочинений. Но в девятом классе
- третья моя школа и второй интернат - нас усадили за русские по всем
предметам учебники, и с большими затруднениями в речи татарские учителя
преподавали нам все по-русски. А после школы я вообще оказался в русской
среде, что родной язык пришлось отодвинуть, как ни прискорбно, навсегда...
Литератора питает тот язык, на котором общаешься каждый день. И принялся
за усиленное и целенаправленное чтение. Чтобы стать хорошим писателем
(а кто из пишущих не стремится к этому?), безусловно, надо найти собственную
тему. Лучше, если она будет нова в литературе. Изучив творчество писателей
Татарстана, пришел к мысли, что там побаиваются говорить правду относительно
места татарина в литературе. Возьмем книги или фильмы советского периода,
где есть хоть какая-то претензия на дружбу народов. Рядом с русским братом
там будет кто угодно, только не татарин. А татары в бывшем СССР по численности
стояли на шестом месте, а в России - на втором. В годы войны число героев
среди татар было больше, чем у прибалтов, кавказцев, среднеазиатских народов.
И сегодня на Севере в каждой бригаде ость обязательно несколько человек
татар. Так кто же должен быть в литературе рядом с русским, украинцем?
Не хочу утверждать, что это была политика игнорирования. Просто был обыкновенный
подхалимаж к Сталину на первых порах, а затем надо было как-то удержать
республики в составе СССР. Легче проявлять уважение к другим, нежели к
соседу. Хваленые друзья теперь разбегаются, а кто остался возле? Писателей-татар
также больше, чем во многих ныне суверенных странах. А знаем ли мы татарскую
литературу? Нет, потому что было престижнее переводить литовскую, молдавскую,
армянскую и т.д. Тема эта оказалась неисчерпаемой для художественного
воплощения. В подготовленный в печать сборник я включил немало рассказов,
где исследую тему взаимоотношений наших народов. Но ни в одном вы не найдете
принижения чьей-либо стороны. Наоборот, воспеваю созидающую силу дружбы
между нашими народами-соседями, а ведь как переврали нашу общую судьбу
советские учебники по истории. Доныне мало кто знает о том, что наши народы
жили рядом и дружили задолго до прихода чингизидов: "В лад жили и
пели мы с русскими встарь, свидетельством - нравы, привычки, словарь..."
- это говорил Габдулла Тукай не голословно. Культуры наших народов сильно
взаимообогатили друг друга. Тюркские слова в русском словаре - от татарского
влияния, а не от турков, как некоторым может показаться. Обо всем этом,
как я убедился, нигде в полный голос до сих пор не заявлено. Но это можно
сделать легко за писательским столом. Литератора воспитывает также соответствующая
творческая атмосфера, Могу признаться, в свое время в Казань я попал именно
с этой целью - напитаться творчеством. Мне очень повезло, что попал к
авторитетнейшему в Татарии наставнику молодых, драматургу Диасу Валееву.
Это он помог мне раскрепоститься и не бояться своего мнения, не кланяться
каждому имени... Живя на севере, пристально слежу за литературной жизнью
области, дружу со многими писателями тюменщины, пропагандирую их творчество
на встречах с читателями, в своей газете "Норд-вестник". Считаю,
на севере сосредоточена будущая гордость Тюменской писательской организации:
уренгоец Владимир Беспалов, салехардец Константин Кривчиков, Петр Кожевников
из Харпа, надымчане Валерий Мартынов, Борис Кожухов. Личный пример товарища
рядом, оказывается, учит больше, чем чтение без разбора.
Сибирских татар в этой среде нет, к сожалению. В этом я виню наше совдеповское
воспитание, когда был взят лозунг "Коммунизм - это советская власть
плюс… русификация...", когда, не спрося у народов, отцы коммунизма
захотели сделать нас русскоязычными. Я даже верил в это. А ведь нет языка
- нет народа. Иногда ссылаются на отдельные имена, мол, вот же Николай
Шамсутдинов, Булат Сулейманов... Но таких было бы гораздо больше! После
того, как нашу школу перевели на обучение по-русски, наш класс опустел
наполовину. Так было везде. Поэтому многие не смогли учиться дальше и
похоронили в себе интеллектуалов.
О сибирско-татарской литературе сказать нечего. Пока не признан статус
языка и сам этнос, трудно преодолеть инерцию. Кто говорит, что легко перейти
на казанский литературный, пусть почитает рукописи Занкиева, Сулейманова.
Они чуть ли не переводились на литературный казанскими писателями. Один
знакомый писатель мне давно советует перейти на сибирско-татарский. Представляешь,
заманивает, ты будешь первым. А первого начнут переводить все во всем
мире. Дескать, будешь живым классиком. Нам бы его заботы...
- Вы упомянули литературный "Норд-вестник". Она еще жива, ваша
газета?
- Я бы очень не хотел закрыть свою газету, потому что для нас, надымчан,
сегодня это единственный орган, где мы можем опубликоваться так, как представим.
Как известно, газетные полосы не могут поместить большие рассказы, и литературные
страницы зачастую обходятся одними стихами. А "Норд-вестник"
для надымчан открыл немало хороших прозаиков: Владимира Степного, Анатолия
Молоканова, Юрия Агапитова, Валерия Мальцева, Николая Дьяченко, Бориса
Кожухова, Юрия Костикова. Я бы наладил периодичность газеты, но непредсказуемая
инфляция сбивает с толку.
- Тем не менее, вы сумели организовать и довести до логического завершения
объявленные конкурсы в газете.
- Это говорит в пользу предпринимательства. В честь двадцатилетия Надыма
я учредил в газете суперконкурс "Норд-личность-92". Когда не
отреагировали городские структуры, взял да сам же выдвинул кандидатуры,
известные своими делами далеко за пределами Надыма. В день презентации
нашего альманаха "Окно на Север" они получили хрустальные кубки
лауреатов. Были подведены итоги всех журналистских и литературных конкурсов
"Норд-вестника", посвященные юбилею города "Как молоды
мы были" и др. Разве мог я закрыть газету, не подытожив дело. В те
дни мои коллеги из городских органов признавались, что такие конкурсы
были бы к лицу и иметь место в их органах, но, дескать, средства... А
ведь событие было не из рядовых.
- Год назад вы перешли работать к газовикам. Что же потянуло к ним независимого
издателя?
- По-журналистски корректно заданный вопрос. Обыватель бы спросил, зачем
перешел? Именно потянуло. Как независимому газетчику, мне удалось несколько
раз повстречаться с генеральным директором объединения В. Ремизовым, затем
опубликовал в своей газете его интервью "Как надымский генерал гостям
икру доставал"... Знаете, есть люди, умеющие с первого раза расположить
к себе. Валерий Владимирович влюбляет в себя! Я много всякого начальства
повидал, но человека до раны в душе воспринимающего информацию о родном
предприятии увидел впервые. Кроме этого я заметил, что всякий, кто приходил
к нему с такой же болью за свое дело, обязательно находил взаимопонимания.
Он как правило поддерживал идею того, кто предлагал Надымгазпрому что-то
в ответ. Так мы заполучили у него гарантийное письмо на издание книг надымских
литераторов за счет Надымгазпрома. Но что отрадно вдвойне, нынешний генерал
Л. Чугунов продолжает эту линию. И команда в руководстве объединения подстать
своему генералу - подобраны по деловым качествам, все решают быстро, хотя
и коллегиально. Теперь, зная, как много усилий прилагает Надымгазпром
для развития культуры и спорта в городе и районе, для местного населения,
для тех же литераторов, я должен всеми силами оправдать доверие руководства,
как можно полнее пропагандировать его дела всеми доступными мне средствами.
А идеи мои пока что находят здесь стопроцентную поддержку. Стучу по дереву.
Утвердили предложенную мной структуру и штатное расписание пресс-службы.
Мы приобрели оргтехнику на многие миллионы, задружили на деловой основе
с редакцией газеты "Рабочая трибуна", другими средствами массовой
информации. Леонид Семенович поддерживает предложение заиметь свою телестудию,
настольный издательский комплекс.
- Расскажите о своей семье. Не мешает ли она литератору? Кстати, на каком
языке говорите дома?
- Мешать может, причем сильно, бытовая неустроенность. А семья у меня
- надежный мой тыл. Послушные и примерные дети, приносят только благодарности
за свое воспитание. С женой познакомился в Ярковском РДК, где она играла
в народном театре, а я приехал по распределению. Привыкли с первого дня
разговаривать по-русски, и после не смогли повернуть на татарский между
собой, она с детства воспитывалась в русском окружении. Так что дома мы
полноценные русскоязычные. Дети по родителям. Эта наша частная беда -
давно уже общенациональная. По печальной для нас статистике таких семей
у татар почти миллион человек, то есть каждый седьмой обрусел. А многих
уже и не отличишь даже по фамилии, кто он. Такие фамилии как Абдулов,
Маликов, Шабанов, Шарапов встречаются и среди русских. Было такое время,
что не выгодно стало обнаруживать свое татарское происхождение. Вот пример.
Как-то отдыхал на теплоходе по Волге. И вдруг пошли разговоры о крымских
татарах. Оказалось, они там, в верхах стали бороться за возвращение в
Крым. Тут же вышла публикация об их предателях в годы войны. Каких только
разговоров о татарах я там не наслушался. Меня эта агрессивность лично
не коснулась, потому что всему окружению я представился как Михаил Абдулов...
Я как-то в вашей газете писал, что в незнакомом обществе не открываю своего
татарского происхождения. Здесь это сработало мне на пользу. Иначе разве
с толпой поспоришь, что среди татар было не больше предателей, чем среди
русских или украинцев, молдаван... Даже в процентном отношении. Не от
хорошего отношения ко всему татарскому некоторые наши великие скрывались
под русскими псевдонимами. Уважение к человеку другой веры и национальности,
как это есть в цивилизованном обществе, к нам только начинает приходить.
Ведь не секрет, что были противники открытия в области татарских школ,
газет, клубов. А кому стало хуже с их появлением? Я рос в интернациональной
деревне Митькино. Моих русских друзей Толю Сироткина, Колю Кугаевского,
Сашу Мингалева любили в деревне все от мала до велика еще и зато, что
они на равных с нами общались на нашем языке. Тот русский парень, что
аккомпанирует известной в Тюмени татарской певице больше чем кто-либо
работает во имя дружбы наших народов. Когда я вижу, что в Тюменском краеведческом
музее русская девушка много лет собирает предметы культуры и быта татар,
у меня не может быть другого к ней отношения, кроме уважения, кем бы по
характеру она ни оказалась. Вы нас уважили, дав место нашим радио и телепрограммам,
а мы вас за это еще больше... Это же естественно: нельзя любить того,
кто тебя не любит. Снова заостряю, в этом нет чьей-либо вины, такая была
система. Она вела нас не только к единомыслию, но и к манкуртизму. Не
помню кто сказал, есть такое хорошее выражение: "Человек без нации
бросает вызов общепринятым нормам и потому вызывает отвращение. У человека
должна быть национальность, как у него должны быть нос и два уха".
- Как вы думаете, скажется ли на татарах других регионов суверенитет Татарстана?
- Почему-то многие приравнивают суверенитет отделению. А это всего лишь
самоуправление, самообеспечение, самостоятельность без просительной руки
к верхам. У всех народов в обычае уважать людей, умеющих жить своим домом,
самостоятельным, независимым от родителей хозяйством. Если регион способен
содержать себя на кровно заработанные средства, это только приветствовать
надо. Ведь не заявляют о суверенитете слабые республики. Наоборот, после
визита туда президента, появляются указы о помощи им. Опять за счет сильных
территорий. Но когда-нибудь это же закончится. Империализм не жизнеспособен,
и лучший строй непременно вызовет последователей во всем мире. Даже в
благополучной Америке каждый штат сам себя содержит по своей конституции.
У нас жива политика "Не пущать". Самостоятельный Татарстан всегда
сможет помогать культуре всех татар. И в этом направлении уже сделано
немало, начиная от международных всетатарских форумов. Пока не поставим
на ноги культуру сибирских татар, нам рано отказываться от помощи Казани.
У самостоятельного народа всегда будет заметна культура его. Только суверенная
республика способна, не кланяясь кому-то, открыть свой кинематограф, театры,
университеты, журналы, и тем заявлять миру о себе.
Газета "Тюменская правда",
декабрь 1993 г.
Как много ценного для
мировой культуры делают
народы Поволжья…
Дм. Лихачев
К
оглавлениюлению | В начало
рассказа | Следующий
|
|
