версия для печати

(маленькая повесть)

Каждая высотная труба ТЭЦ
имеет свое имя, связанное
с событиями вокруг нее.

Расуль Хасанов, как и все новички, появился в бригаде немногословным, особо не приметным рядовым работником. Только Амина-апа, единственная женщина-арматурщица во всем объединении Теплоэлектросетьстрой, заметила в нем потаенную совестливость, всплывающую румянцем на щеке каждый раз, стоило услышать хвастливые или фальшивые речи других, когда тот не шел таких осадить.
Да и примериться и, как обычно, пощекотать нерву новичку в те дни не представилось возможности - дело близилось к снегу и надо было успеть обвязать нулевую обрешетку фундамента будущей высотной трубы ТЭЦ. Наступала всеземная серость: накатили тяжелые тучи с тягучими, колючими серыми дождями, поползли будни унылые, мокрые. Прекратились веселые еще недавно реплики арматурщиков - накинув капюшон робы на голову, каждый спешил склониться, кто с крючком, кто с электродержателем к обрешетке, лишь изредка уходя-приходя на место с новым пучком электродов или обвязочной проволоки. Когда-то голубевший от сплошной арматуры, как ученическая тетрадь в клетку, котлован заржавел, местами теряясь в луже. Казалось, не будет конца этой серятине и сырости. Приумыл котлован. Радости от нового объекта оказалось на миг.

Но в природе все соразмерно, а человек генетически не предрасположен и не приемлет однообразие - в сплошной череде серых будней должно было случиться и проблескам цветных дней. Так бывает: приходишь в библиотеку без определенной цели, берешь книги, листаешь и вдруг замираешь, неожиданно наткнувшись на пронзившую тебя строку. Так или почти так же вышло и на этот раз, потому и запомнили мы все эту историю, как запомнили день, в который она начиналась.
В этот день, когда Расуль впервые увидел ее, сплошная серая пелена вдруг оборвалась и клочьями побежала за горизонт. Вышло солнце. И в одно из таких веселых мгновений взору работяг предстало видение броское, контрастное и потому обворожительное, но прекрасное - на фоне серого песка и одноликих в серых спецовках мужчин в ржавом котловане, будто лучик солнечный, стояла первая красавица управления - диспетчер Алла с птичьепроизводственной фамилией Лебедкина. Она была в ярко-желтом Костюме, а под мышкой держала красную урночку для голосования.
- Эй, джигиты! - звонко и весело окликнула она работяг. - Айда сюда, отдохните, всех денег не заработаете!
Первым выпрямился бригадир Камал-абай, невольно расплылся в улыбке:
- Эй, эта... - начал с обычной своей вставки к речи, - капля на облака упала, кто желает выпить?!
Мужикам же только дай повод позубоскалить - тут же полетело со всех сторон:
- Отдохнуть с тобой, Аллочка? Кто бы отказался, а я не устою!
- Нас ведь много, управишься?
Но Алле такое не впервой, не зря диспетчер:
- А мы еще будем посмотреть, сойдете ли хоть за одного!.. А ну, за мной на выборы! - и скрылась в бытовке бригады.
Изумленные мужчины, все еще не унимаясь, бросали вслед:
- Вот я тибе скажу, ченщинам так ченщинам, ай-вай!
- Да, брат, не то, что твоя или, скажем, моя.
- Огонь-баба, ядрено мать!
- Ну, эта... - остудил возбужденные головы Камал-ага, - на чужой караван, эта, ртом не зевай. Пошли профком избирать.
Расуль откинул маску сварщика па затылок, увидел сияющее небесное создание и обмер. Казалось, так и останется, не оторвется от каркаса, где сидел и дарил, если бы я не хлопнул его по каске.
Из обрывочных разговоров в бригаде он знал, что сам начальник управления соблазнил ее, деревенскую, только что приехавшую после профтехучилища отрабатывать штукатуром. Смазливая, боязливая девчонка сначала как бы заигрывала со старым ухажером, дальше - больше: компании, гулянки, комплименты, подарки. И дело дошло до беременности. И куда ей деться с будущим ребенком, стала сожительствовать с ним, любви, конечно же, не родилось, зато постепенно заимела собственную квартиру, садик для сына, а после осела в, кресле диспетчера, рядом пристроила сестру в отдел кадров. Вот такая обычная история ее семейной жизни. Теперь с этим все свыклись, и никто не задумывался, то ли счастье ее в этом, то ли муки.
Расуль, наивная душа, не мог понять, как это такая красавица может терпеть рядом самодура, как о нем отзывались, до которого не доходила мысль; что когда-то будет же конец всем его злоупотреблениям. Ведь он пользуется нашей обездоленностью и на этом наживает собственное благополучие. Имеется немало в жизни случаев, когда молодка наталкивается на интеллигентного и благородного, пусть и пожилого человека, общаясь с которым и живя совместно обогащается и она,
Что же здесь в лице, обнищавшем внутренне и обрюзгшем наружно от постоянных попоек с угодничающими заместителями. Как этот старый хрыч, годный ей в отцы, лобызает ее, горемычную?..
Потом как-то они оказались рядом в тесной кабине ЗИЛа. Расулю вдруг стало душно, тесно. Он закаменел, боясь лишний раз неловко пошевелиться. Алла шутила с разбитным водителем, рассказавшим о своем отдыхе в санатории "Ливадия", где, придя в ванную с лечебной грязью, он увидел женские колготки, и подумал, что в них, наверное, и надо ложиться в грязь, а потом прибежала женщина и давай с него стягивать... Рассказывал он откровенно по-хамски, с матерщиной поэтому Расуль не мог поддержать и даже старался не реагировать. Алла же откровенно хохотала, одновременно поглядывая па новичка рядом, иногда стараясь хоть боковым зрением разглядеть: ведь всякий новый человек а любом коллективе бросается в глаза, и каждый да пытается разузнать, что это за фрукт, хоть делают вид, что не замечают.
Обычно бригада после работы уезжали а автобусах, а этот раз имеете одного прислали вахтовку. Расуль - скромничавший новичок - не вместился, драться за место не стал, увидя это Алла пригласила его в кабину. Вот так они оказались рядом. От ТЭЦ-4 до центра города порядочно, ехали долго, из-за гололеда случился затор, было время поболтать, но не получилось, а насилу Расуль не мог- Вот так начинался этот производственный роман! С любовным треугольником, своей драмой и личной для кого-то трагедией...
Затем Лебедкина приехала в бригаду с вновь избранным председателем: профкома, тоже конторской красавицей, ее подругой. И неожиданно для всех они отпросили у бригадира одного из сварщиков, понимающего толк в замках... Таким специалистом единственным у нас оказался Расуль, Потом он скажет что Алла вычислила его сама, заранее ознакомившись с трудовой книжкой, где у него есть запись о работе столяром-плотником на Севере. Замок можно было поменять и в другое время, дождаться плотников, но нужен был Расуль. Нашлась причина, что из всех ключей остался один, вдруг потеряется. Это и был повод для сближения, женская изобретательность известна. Расуль вдумался и заключил, что не зря это, все идет к тому, чего не миновать, предложение не двусмысленное, это добрый знак надежды - тебе предлагают руку дружбы. Терять нечего, во всяком случае, можно и проверить свое предположение.
Предпоследним маршрутом, куда стекались мы со всех концов города, откуда затем отправлялись на служебных автобусах, была остановка у телестудии. Отныне Расуль добирался сюда раньше всех, некоторое время наблюдал за посадкой людей в автобус, выяснил, куда садилась Алла и что для нее никто места не занимал, соседями оказывались случайные люди из всего управления. Он не вдруг отважился сесть рядом с ней, проходил, делая вид будто уступает передние ряды женщинам. В один из дней, заходя в автобус, чуть ли не последний, Расуль заметил, с каким
упорством Алла не пропускала кого-то из мужчин на свободное рядом кресло. Чем наглее напирал тот незадачливый, тем упорнее сопротивлялась она. Вероятно, они хорошо знали, друг друга, так как эта вся возня и словесная перепалка походили на шалость двух взрослых, которая вот-вот прекратится к обоюдному удовольствию. Но подвернулся Расуль, попросился на свободное место - заветное кресло оказалось для него. Над невезучим тем хохотал ведь автобус, не силой надо было добиваться - вежливое слово.
Производство - не танцплощадка, не пригласишь человека в напарники, не разговориться, не прижмешься нечаянно, чтобы потом извиниться или сблизиться. Здесь нет каких-то заведенных миром канонов и правил, каждый едет со своими заботами, думами о том как отработать день, как после достать чего-то на ужин
и прочес, и прочее... И с бухты-барахты не заговоришь о своих чувствах. Более осложняются взаимоотношения, когда соседом оказывается женщина. Еще более, если она божественно прекрасна. Да тем более, когда все знают, что она была женой самого начальника. Теперь, наверное, понятно, почему я так долго разворачивал предварительные события - сам Расуль был в таком положении, что никак не осмеливался начать разговор только с ней. Однако, что было, то было - начало романа в рядовом автобусе, пусть он даже самый лучший среди бегающих по стране - "Икарус". И вот двое начинают примерку друг к другу. В первые дни - общие для всех разговоры в общем автобусном гомоне о жизни нашей пестрой. Постепенно круг собеседников сужается, находятся для связки анекдоты, мировые новости, наконец. Но вот и они пройденный этап. Так проходит притирка внешняя, отныне появляется раскованность, и круг интересов становится ближе к теме жизни, любви, семьи, быта, прошлого и настоящего.
Что бы там ни было, коротко о главном будет так - отныне Алла и Расуль стали приберегать место друг для друга, хотя об этом и не договаривались место их свиданий и объяснений. Так начинался их производственный роман.
- Ты же знаешь, кто мой муж?
- Сегодня у тебя нет его, это я знаю.
- Ну, еще в любовниках ходит, и очень ревнив.
- Он приходит к сыну...
- И ко мне попутно.
- Теперь перестанет. Позволишь проводить?
- А молвы злоязыкой не боишься?
- Что нам молва? Мы начнем всерьез!
Вот же как просто подойти к главному, а я чего-то раскачиваюсь. Могу сказать в оправдание, что Расуль не вдруг вес рассказал мне, парень он был скрытный, что ни говори, не каждому открывался.
Так они вдвоем пошли в садик, забрали Сережу и домой решили идти пешком. А пешком это не в тесном автобусе, и давке и икоте. На улице по дороге домой есть детские площадки, где ребятишки и карусели. Тут всегда можно понять, какой же
у тебя твой новый знакомый. А Сереже он понравился сразу - все время улыбается и не пьяный.
Мужики быстро нашли общий язык, не то что с девчонками мальчишки. Вдвоем катались, кувыркались, в снежки бросались, а потом на качелях качали, с горки спускали. Как никогда было интересно, вот это жизнь!
А в один из вечеров Сережа пригласил дядю Расуля, как сам рек, в гости. И какой восторг был, когда получил обещание прийти! Ведь дома у Сережи велосипед, а у него колесико хромает, сколько ни просил Акулова сделать, он то долго не приходит, то заявляется пьяный.
- Кто же этот Акула нехороший? - спросил на это дядя Расуль у Сережи.
- Да не Акула, я Акулов, не знаешь, что ли? - смеясь объяснил Сережа.
- Это наш драгоценный папа, да, Сереж? - поправила Алла.
- Да его же вес знают, большой такой и лысый, - обрисовал Сережа папу.
По ироничной интонации Аллы Расуль понял, что мать не поощряет встречи сына с отцом.
В первый визит гостя провожали вдвоем. Долго не хотели расстаться - шел ноябрьский ласковый снежок, падал и таял на ладони. Сережа надумал лепить снежную бабу и чтобы все вместе.
Но свежий снег не прилипал, и, чтобы отвлечь, дядя спросил бесхитростного Сережу, любит ли он маму.
- Конечно, люблю, - утверждал он, разве можно было в этом сомневаться.
- А как ты ее любишь? - продолжил Расик.
- Сильно-пресильно!
- Покажи, как это пресильно бывает.
- Ты подними меня и я покажу, - сказал он непонятливому. Сережу подняли, он прильнул к щеке матери, чмокнул, крепко обнял и сказал:
- Теперь видел?
Все весело гоготали. А дядя опять пытает:
- А мне можно поцеловать твою маму?
Вот удивился Сережа:
- Ты что, тоже любишь ее?
- Почему бы а нет, - ответил Расуль.
- Ну тогда, конечно, можно.
- Давай вместе.
- Давай! - обрадовался Сережа.
И мужчины с двух сторон приникли к любимой женщине, счастью этому не было границ, Алла покраснела; в первый раз все же. Спрятала свои горячие щеки в плечо Расулю, обоих укорила;
- Хитрые какие, почему у меня не попросили разрешения?
- Мама, - чуть не растерялся Сережа, - но ведь мы маленечко!
Незаметно подошли к остановке, откуда Расулю ехать еще полгорода, на прощание он притянул Аллу к себе - неловкость прошла - и сказал:
- Вы мне оба очень и очень понравились.
Наверно, не стоило затевать это, - не то серьезно, не то играючи и оставляя признак надежды в сердце Расулю начала в ответ Алла. - Может, прекратим и не будем травить друг друга, а то Сережа привыкнет, расставаться будет больно. Чувствую, зря встречаемся, все равно не будешь с нами, не для тебя мы...

Расуль любил одну старую песню. Как это все случилось, какие вечера, три года ты мне снилась, а встретилась вчера... Какие жизненные слова у песни, может, поэтому она жизнеспособна. Думал ли, гадал ли недавно Расуль, отправляясь а родные края с северов своих, попав под сокращение, что не пройдет каких-то
полгода у него вскоре будут планы и виды на близкое семейное счастье. Притом с такой женщиной, которая могла вызвать зависть даже у иных прохожих, и мужчин, и женщин, замечающих их вдвоем во встречном потоке. Алла светилась не броской, не холодной красотой, что веет от притворных девиц-позерок с открыток и журнальных обложек. У нее была красота значимая, бьющая изнутри, притягательная красота во взгляде, манере вести разговоры, я ручейковом голосе, простоте и простодушии - во всем, что бы ни взял для сравнения Расуль, она превосходила других его приятельниц, с кем приходилось флиртовать в компаниях гостеприимных северян. Вроде еще недавно он не мог позволить себе заговорить с Аллой, только что ехал в тесной кабине ЗИЛа, боясь пошевелиться, потревожить ее нечаянным прикосновением. А теперь уже все это позади, и кажется ему, что знает ее давно, что так было всегда. Вот же какая женщина попалась не везение ли? Может, потому так кажется, что эти мгновения, эту жизнь он выпестовал в мечтах еще там, на Севере, где каждый грезит о жизни спокойной, размеренной уютной на материке расписанной
наперед, уверенной и прочной.
Расуль привязался к Сереже, оказавшемуся малым смышленым, не избалованным, общительным и добродушным, в мать. Таких детей нельзя не любить. В ответ и Сережа соскучившийся по ласковой мужской руке, отзывался о Расуле не иначе, как о друге. Без него начинал тосковать и скучать. Расуль ловил себя на мысли о растущей влюбленности своей в эту семью, привыкал к этому очагу благополучия и представить не мог места другого, где бы он нашел такое отдохновение сердцу своему, истосковавшемуся по теплу человеческому. Сережа оживлялся, стоило
появиться в их доме Расику-карасику, в котором уже души не чаял, становился более смешлив, весел и подвижен, охотно вовлекался во все развлечения какие находил и предлагал старший друг.
Алла влюблялась медленно, не слепо, как и всякая женщина, вкусившая пирог одиночек, но неумолимо сильней.
- Ну почему ты встревожил уже дремавшее мое сердце, - не раз высказывалась она с кокетливым притворством. - Я бы хотела быть только вместе и чтобы у тебя была только я.
Расуль же не сумел так разоткровенничаться, поделиться с ней о своем чувстве, мечтою о совместной жизни хотя любил, может быть, не меньше. И, чтобы не быть пойманным на неискренности, уводил разговор на другие темы рассуждал о том, что надо жить сегодняшним днем, а гадать о будущем в наше неустойчивое время так обманчиво и зыбко, что лучше будет, если положиться на судьбу-злодейку. Он охотно рассказывал Алле всякую смешную всячину о веселой жизни северян, анекдоты об аборигенах, о том, как там люди быстро сходятся, как дружно живут и как умело проводят время как там держатся друг друга, Алла слушала с неподдельным интересом, увлеченно, с романтической мечтой хоть раз краем глаза поглядеть на эту далекую жизнь красивых людей.
В один из дней Алла по обыкновению пригласила Расуля в гости, и когда раньше обычного стала укладывать Сережу в постель, Расуль понял и растерялся от осознания, к чему она клонит.
Неужели это таинство произойдет так буднично, как до всякой устоявшейся обычной семье. Не так он хотел начинать, ведь Расуль был из романтиков, на Север ехал за туманом. И здесь растерялся. Но надо же такому случиться, будто в поддержку раздвоившегося гостя пришла иная тревога - в дверь позвонили. Расуль и Алла одновременно взглянули на свернувшегося в своей кровати Сережу. Если он проснется, то потребует открыть папе. А в том, что звонивший был ни кем иным, в квартире не сомневались. Не позволишь открыть, Сережа может взреветь. А так звонивший подумает, что их нет дома, ночуют в гостях у родственников, Уставши ждать, Акулов стал пинать в дверь, кричать, требуя пустить. "Опять пьяный приперся, - заключила Алла, не зная, что предпринять. Расулю открыть также не позволила. Ей эта встреча сегодня, у нее, была нежелательна. А вслух сказала
злобно:
- Неужели не поймет, раз не открываю, значит не хочу видеть?
- Сколько лет вы жили? - спросил вместо поддержки Расуль. желая поставить точку па этом двусмысленном положения.
- До прошлого года, - не к месту игриво ответила Алла.
- Отчего же он ушел? - Расуль не принял ток. - Чем разонравилась ему молодая, красивая и горячая?
Алла недолго думала, лишь удивилась, почему вдруг так резки стали почти требовательны вопросы друга:
- Я ему собрала вещи. С тех пор живет в первой семье, но изредка заявляется, причину знаешь, вот и надоедает всякий раз. Я женщина одинокая, а выгнать, сдать в милицию не додумаюсь такой ответ тебя устроит?
- Значит, изредка жалеешь, греешь...
Под Новый год Алла увезла своих мужчин в гости к подружке. А ста оказалась та самая красавица конторская, которую осенью выбирали в профком. Хозяйка поняла все, увидев троицу. Алла уже не могла прятать своего очарованного состояния,
каждое се движение, всякий порыв выражали влюбленность. Да и поведение выдавало - куда бы ни был увлекаем Расуль хозяином (мало ли у мужиков может быть дед для знакомства), всюду порывалась идти за ним, ни она никак не могла оторваться от своего избранника. Пришлось хозяйке пожурить ее за ту детскость, так можно сглазить счастье, зачем демонстрировать.
У Аллы оказался приятного тембра низкий, грудной голос, исходящий от нутра. Как всякий предрасположенный к певчеству человек, она накопила в себе большой запас редких для застолий песен и частушек, которые исполняла задорно и по-своему артистично - видать, ремесленные годы провела не даром. Расуль петь не любил, да и не умел, а слушать мог неустанно, особенно в певчих компаниях. А песня проникает в сердце быстрее и пробирает голосом того человека, кто это делает в данную минуту. Вот где он был особенно заворожен своей Аллой - в самом деле божественным созданием. В непривычной обстановке человек открывается лучше и больше, только так распознают друг друга влюбленные сердца. И в этом отношении поездка и общение были очень кстати для кавалера. После нескольких фужеров
шампанского, когда души воспарили, в круг включилась музыка и начались танец со сменой партнеров. И под музыку Сильванни всякий раз, когда сходились наши герои, Алла пытала своего Хасанова:
- Знаешь, что я думаю?..
- Знаю, - шутил он как всегда, отвечая на такие вопросы.
- Если ты сейчас со мной, значит, - насмеявшись на его реплику, раздумчиво продолжала она, - значит ты хоть немного меня любишь? Любишь, ну хоть капельку?
Расуль многозначительно кивал, поддакивал, желая угодить сегодняшним: причудам Аллы, немного потерявшей голоду в этот милый рождественский вечер. И сознание того что такая сумасшедшая она стала из-за него, возвышало Расуля самого, отчего он был на седьмом небе. Только внешне выглядел сдержанно. Все же его точила мысль о продолжающейся раздвоенности Аллы меж двух мужчин, хоть и не равных меж собой. Сколько она будет играть с обоими. "Почему, если не притворяется, что влюблена, - размышлял Расуль, - до сих нор не порвет отношения со старым
Акуловым Что ее держит, вернее, чем же он ее держит?" Поборов все сомнения, Расуль задал точивший его душу вопрос напрямик, надеясь, что сегодня она не оскорбится. По тому, как Алла сразу осуровела, понял, что сморозил глупость, извинился, что наверное, испортил ей этот вечер. Но милая выдохнула, подумала и
сказала так откровенно; какой ответ за нее мог придумать и сам Расуль:
- Ты мог появиться у меня и годом позже, и никогда не путь, милый. Дело житейское: наверно, и скоро заимею двухкомнатную квартиру. Ведь я была обычная лимитчица, а все пробила благодаря ему. Сережа вот подрастет. О замужестве надо думать. Акулов и сам говорит, что лучше попридержит мое расширение, иначе потеряет меня совсем.
Как ни горько было узнать, что даже из-за тебя любимая не может бросить свою былую связь, а пришлось проглотить обиду. Настоящая женщина вольна распоряжаться собой, как заблагорассудится. И как ни боялся Расуль последствий откровения, а отошел, Может быть, отходчивость была временна, по случаю вечера и принятой дозы, может, и от предвидения такого разговора. К тому же вскоре, когда уложили уставших детей, когда все тосты были исчерпаны, а желания не иссякли, решились вдруг гурьбой завалиться еще в одну семью по соседству - их общим знакомым.
Словом, слухи докатились до самого Акулова. Попервости он сдерживал себя, старался вести так, словно ничего не изменилось. Но если червь сомнения проникнет в человека, будет точить, пока не прорвется в какую-нибудь проказу. И здесь, наверное, будет небезынтересно понаблюдать за третьим лицом в нашем производственном треугольнике, ибо дальнейшие события стали разворачиваться с инерцией ускорения. Такой формулы вы не найдете в учебниках по физике, но в жизни имеется своя философия, неподвластная догмам, это философия непредсказуемости действий каждого из нас.
Равней весной, когда сошли снега и проклюнулась первая трава, Алла увезла Расуля познакомить со своими родителями, жившими неподалеку от столицы. На дорогу уходило с пересадкой три часа. Деревня лежала па равнинном просторе, коих немало на земле. Примечательное в ней было то, что, несмотря на близость цивилизации, она хирела: колодцы у накренившихся домов, черная, мелеющая из года в год речушка, церквушка еще бодрящаяся, обращенная в клуб, оглохший постепенно, да черные (или мертвые) глазницы окон через двор, и тишина на десяток верст, нарушаемая редким гулом пролетающего мимо мира.
У родителей, постепенно гнувшихся к земле стариков, все дети, все шестеро кровинушек, как Алла выпорхнули из родного гнездышка по городам и весям, и раскидало их в разные края так, что наведываются исключительно редко, по особым случаям - кто перед замужеством, кто после службы. Увидя двоих, сошедших с автобуса, старики выкатились со двора, падая, спотыкаясь, плача бесслезными от счастья глазами, побежали навстречу дочери, ведущей к ним па совет семейный и смотрины суженого своего. От нахлынувшего вдруг счастья, от уважения такого старики не знали с чего начать знакомство - мать всплескивала руками, потом побежала созывать гостей, ведь радость в деревне общая, а отец затопил баньку. Пока Раня топилась, а женщины готовили на стол, старик рассказал будущему зятю по его же просьбе историю происхождения имени у дочери. Получалось что-то вроде
притчи немало известной: повитуха крикнула из-за дощатой перегородки, мол, радуйся, Лебеда, дочь у тебя, голосиста, слышишь? О, да уж слышу, наша порода, - в ответ буркнул тогда еще сильный Лебедкин, ожидавший сына-наследника из последышей. Но что поделаешь с природой, у нес свое расписание. Только вот имячко-то подобрано было для мужчины, хотели Александра. Можно было и дочку Шурой наречь... Вышел, сел передохнуть на крыльцо, закурил, смотрит: на противоположной стороне улицы на скамейке отдыхает старик белобородый я тюбетейке, из путников, не этих мест явно. Лебедкин окликнул того, не кочет ли курить, то давай чай ко мне - радость у меня. А тот в ответ кивает и кивает, руки к бороде и все: "Рахмат, алла акбар, алла илоло".

***

Отныне Акулов назойливо стал навязывать Алле разговоры о замужестве. Что лично сам подберет дорогого-пригожего, что есть у него на примете такой - крепкий орешек, обнимет, не сорвешь. И называл фамилию, В том числе и Хасанова. Убедившись в своих догадках, с кем это Аллу видели и что-то у нее всерьез, стала кипеть в нем злоба. Однажды заявил, чтобы Алла подобрала работу па стороне, пока он добр, что будет лучше, если не видеть друг друга, иначе рассердится, вернет в
штукатуры, а потом изживет Хасанова, уволит по статье.
-Не найдешь причины! - накричала на это Алла,
Дошло, наконец, как оказывается больно, когда наступают на хвост старому псу. Все вскипело в Акулове, до сих пор не находилось во всем управлении человека, становящегося поперек него, И кто же этот выскочка? Какой-то арматурщик без роду-племени, без году неделя устроенный. Как же он проглядел такое? Почему
не упредил события? Вот и пожинаешь - из-за него, беспородного, оказывается, Алла не пускала его к Сереже, из-за него, молодого и сильного наглеца, он теряет Аллу и уверенность свою.
Однажды утром па обычное приветствие Хасанова в бригаде ему ответила только Амина-апа. Не подозревая, как аукнулась его любовь, Расуль обратился к бригадиру с немым вопросом. Камал-абый обреченно махнул рукой, и будто только этого ожидавшие коллеги поперли на недавнего новичка:
- Из-за одного блудливого вся стая страдает, - начал один, - ведь только закончили самый трудный цикл, поднялись чад котлованом, теперь бы считать барыши с накрутками. Да только не нам это светит, понял, - подарим объект баилтикам южным, не сомневайся.
- Не он один тут причина, - заступился за Хасанова бригадир, но не тут-то было.
- Ты, бугор, должен честь бригады блин защищать. Мое мнение: пусть он топает к своему брату и катит па свои крутые параллели, откуда прибыл, а то я приварю
ему арматурину вместо одиннадцатого пальца.
- С кем решил тягаться, кувалда-башка? - зло выпалил другой, обращаясь к обоим.
- Ну, эта, хватит вам! - не сдержался всегда ровный бригадир. - Причем тут, эта, черт возьми. Здесь, может, деньга идет в лапы начальнику, так я думами ведь поискать, вот и вышли дельцы...
Хасанов не расслышал последних доводов бригадира, пнул дверь бытовки и решительно двинул в сторону конторы управления.
Но начальника на месте не застал. А хотел он посмотреть ему в глаза. В сердцах ворвался в кабинет к главному инженеру с просьбой объяснить что к чему, что за утка просочилась, будто их бригаду переводят на другой участок, туг пожал плечами, сказал, что таких распоряжений на этот счет не поступало, а на нет суда нет, наверное, зря в бригаде всполошились. От себя посоветовал не искать начальника, от греха подальше, иначе, затравленный, он тоже напорет глупость, человек непредсказуемый...
В тот же день Алла позвонила и позвала Расуля к телефону.
- Что тебе? - буркнул Расуль.
- Ты откуда знаешь, что это я? - спросила игриво Алла, думая расшевелить в нем прежнего Расуля.
- А ты почему считаешь, что ты у меня одна ты? - вместо ответа опять наступал он сердито.
- Ну ладно, мы тебя ждем в гости, очень соскучились.
- Поздно уже. У меня тоже могут быть свои дела.
- Все равно хочу видеть. Сейчас или никогда...
Трамваи и троллейбусы подходили как по заказу, будто заранее ожидали одинокого пассажира, только выскочит, тут уже другой маршрут на подходе. Доехал так скоро, что даже засомневался, в один вечер все хорошо быть не может. Будто в подтверждение этому суеверию так и случилось: протянул Расуль руку к кнопке звонка, услышал характерное шуршание об дверь изнутри, тут же услышал пьяный голос Акулова. И растерялся Расуль.
После визита в контору, ближе к обеду сам начальник объявился на их объекте. В кои веки посещал он низовые коллективы?
Расуль отвернулся от визитера, явно ждавшего встречи с соперником, проигнорировал.
У двери Аллы Расуль опять сдал. Что делать? Он уже органически презирал Акулова, и эта встреча у любимой ему была нежелательна. Ведь Акулов приперся к Алле, думая застать обоих. Нет, Расуль не даст ему возможности поиздеваться над молодыми. Действительно, надо от греха подальше, иначе Расуль тоже не отвечает за последствия. Усмехнувшись такому обороту события, Расуль повернул назад. Вышел, остановился напротив подъезда под деревом, ведь Алла знает, что он выехал...
Почти вслед за ним, накинув шаль на плечи, к подъезду выскочила Алла. Она также испугалась надвигавшейся, возможно роковой для всех, встречи у нее. Расуль вышел па свет, Алла бросилась к нему со слезами:
- Увези меня к себе, милый, - затряслись плечи.
- Кик же Сережа? - не зная что делать, спросил Расуль.
- К нам заявился этот хрыч. Не хочу видеть, не могу, - рыдала она.
Никто не знал, что можно предпринять сегодня. "Заварил кашу!" - ругал себя Расуль. Не подозревал он, как сильно пронзает человека собственная неспособность - ничего-то он не может, бессилен, как старик немощный. Сам себе мерзок. Но ничего не сказал любимой. Может, она отворяла, думая о Расуле, а вошел Акулов. "Да все равно пора на этом ставить точку, пусть Алла сама разберется с Акуловым, ее воля на все, - размышлял Расуль, - тогда можно будет думать о дальнейшем. Пора и о своей чести помнить". Молча отстранил Аллу, неуверенно попрощался и сказал:
- Я думал, между нами уже все ясно...
Алла осталась очумленная.
Как каменная притащилась домой. Не обращая внимания на Акулова, упала на кровать. Тот остался в кухне, недовольно бурчал, что-то доказывал, пытался подозвать Аллу составить ему компанию. В одно время Алла услышала грохот, выбежала, видит:
Возле опрокинутой табуретки, на полу, свесив шею на бок, сидит и хрипит Акулов с бельевой веревкой на шее.
Рассвирепев, Алла содрала веревку с шеи неумелого самоубийцы и зло выпалила ему в лицо:
-Туда тебе и дорога! Но не у меня, понял, скотина?! - пошла обратно, нырнула в подушку.
Акулов посопел, поворчал вслед Алле, что даже умерить не дадут человеку. Погодя, успокоившись, опрокинул остаток в бутылке прямо из горла в свое, извинился и, бросив на ходу "Прощайте...", потащился на улицу.
Что еще можно добавить к нашему роману?
Вскоре Расуль вновь укатил на Север. Почему вдруг так решил, никому объяснять не стал. Мне сказал, приедешь - поймешь.
Через месяц он прислал два вызова в свою фирму па строительство железной дороги Сургут - Новый Уренгой. Лебедкиной я лично из рук в руки вручил один из вызовов - так хотел Расуль, свидетель для него был делом чести, чтобы не отнекивалась потом. Была и небольшая записка для Аллы. Он уверял ее, что по прибытии в Новый Уренгой ему обещали отдельную жилплощадь, а на трассе семейным выделяют вагон-домики. И что к школьному возрасту Сережи дорога вся будет позади.
Я тогда не решился на такой поворот в своей жизни.
Алла же надеялась выманить Расуля к себе...
Да, рост трубе дала другая бригада. Нашу перебросили на новый ответственный для партии объект - на строительство обкомовского комплекса санаторного типа. А через три месяца Акулова и нашу Амину-ханум торжественно провожали на обоими
заслуженный отдых. Ей от имени профкома вручили большущий памятный альбом с нашими фотографиями на стройке и пожеланиями, конверт с тридцатирублевой премией да плед - кутать ноги перед телевизором. Акулову же подношений было не счесть: от райкома, исполкома, коллектива, конторы, от отделов и лично от приближенных. Я запомнил цветной телевизор...
Наверное полагал, что Амина-апа получит свое и ретируется, а она весь вечер молча просидела в углу, украдкой вытирая слезы радости за начальника, которого попросили остаться и завершить государственный объект...
Нынче мне довелось заглянуть в обретшую независимость и суверенитет республику мою. По дороге на автосервис как раз стоит наша труба. Высоченная вымахала красавица - двести сорок метров монолита. Задрал голову, смотрю где-то на половине высоты кружит одинокий коршун. Если бы не труба, казалось быт,
что парит высоко в поднебесье...
Возвращались, когда уже сумеречило. За одним из поворотов вдруг увидел яркую свечу. "Что за чертовщина, - подумал и показал другу за рулем, - глянь, что за НЛО на небе?" "Да это же труба, - говорит он. - Солнце за горизонтом, но труба его видит, видит и светится, как маяк, вон же красные огни вокруг, высотные ориентиры для самолетов..." Подъезжая ближе, я опять чуть не ударился головой о стекло лобовое - мой объект как никак - там на верхотуре вдруг четко засветилась фосфором надпись "Алла"...

1980-91 гг.

К оглавлениюлению | В начало рассказа | Следующий